Мона не любила пользоваться лифтами, бережно прижимая к груди массивный сверток и быстро перебирая короткими кривыми ножками, она решительно направилась к узкой винтовой лестнице. Осторожно спустившись, она очутилась в одной из ниш примыкающей к излюбленному месту отдыха Лаэрта и Рольфа величественному готическому залу, бесспорно являвшемуся одной из главных достопримечательностей Аванридо. Марку он нравился ничуть не меньше, и даже Джейк, большой рыжий говорящий кот, уникальное творение Эдгара Кройца, любил посещать его вечерами, чтобы вволю поваляться на хаотично расставленных бархатных диванах, посмотреть головизор, погреться у камина. Настоящий камин, тонущие во мраке высокие колонны, зеркала, замысловатые канделябры, множество зажженных свечей, старинные гравюры и прочие более-менее соответствующие готическому стилю предметы гармонично вписывались в интерьер, придавая залу своеобразное очарование и уют. Сверху из прямоугольного светового люка струился тусклый рассеянный свет. - Странное тут сегодня освещение, я бы назвала его призрачным, - думала двадцатипятилетняя воспитанница Лаэрта останавливаясь у небольшого овального зеркала и вглядываясь в свое малосимпатичное отражение. Массивный выступающий вперед подбородок, широкий выпуклый лоб, плоский нос, маленькие черные глазки и большая непропорциональная по отношению к телу голова увенчанная пышной гривой вьющихся черных волос, делали ее похожей на ожившую фантазию увлекшегося жуткими темами режиссера. Ее уродливое тело заключало в себе весьма странную душу, Мона никому не давала спуску, не утруждала себя понятиями строгой морали, чувствуя неприязнь служащих Аванридо, не всегда удерживалась от злобных выходок и мелких гадостей. Ее язвительные остроты всегда попадали в цель, а если она придумывала кому-то прозвище, оно прилипало намертво. Окруженная аурой загадочности, усердно создающая свой мир, она не имела привычки впускать в него кого бы то ни было. Исключением стали Рольф и Марк. Возможно за этим крылось желание казаться значимой, а может причина была в ином. Служащие Аванридо сплетничали о Моне не иначе, как шепотом и с оглядкой, а горничная Джессика, откровенно побаиваясь, крестясь и шепча молитву. Свойственные Моне мистические умонастроения ее дружба с колдуньей Мирандой, казались обслуживающему персоналу Лаэрта совершенно излишними и даже опасными, они интуитивно чувствовали ее сверхъестественные, не свойственные обычным людям способности несмотря на то, что она имела привычку тщательно скрывать их. Считалось дурной приметой встретить ее вечером в античном коридоре одетую в черное. - При ее то внешности, - такие амбиции, на что это похоже, ворчал управляющий Аванридо, Готлиб Росс. Время от времени ее темные низменные стороны проявлялись самым неожиданным образом, возмущая даже такого заядлого мошенника, как ее создатель. Мона не слишком прислушивалась к нравоучениям Лаэрта и мечтала устроить свою жизнь сообразно собственным сложившимся, выстраданным понятиям и убеждениям. * * * Моне исполнилось пять лет, когда ей и ее трехлетнему брату Марку пришлось покинуть центр генной инженерии и поселиться в Аванридо. Этому знаменательному событию предшествовал нелепый инцендент произошедший незабываемой рождественской ночью. Коллеги Лаэрта веселились от души. Звучала музыка, звенели бокалы, слышались громкие возгласы. Эдгар Кройц выступал с речью. Он говорил о жестоких ошибках природы и о том, как с помощью новых направлений генной инженерии с ними ведется неутомимая борьба. Рассказал о встрече с испанскими учеными использующими неизвестную ранее удивительную форму энергии благотворно влияющую на ДНК и о предстоящих совместных исследованиях и разработках. Мона и Марк, изучив содержимое блестящих подарочных коробок, чинно сидели за красиво сервированным столиком и, отдав должное многочисленным лакомствам, со свойственным им любопытством прислушивались к разговорам взрослых. Раскатистый бас Кройца, неповторимое обаяние и магнетизм его личности произвели на маленькую Мону неизгладимое впечатление, она старательно сверлила профессора пронзительными черными глазками бусинками, пытаясь привлечь его внимание к своей персоне. Заметив ее усилия, Кройц улыбнулся и поманил Мону к себе, а когда она подошла, стал задавать ей разнообразные вопросы, видимо желая в очередной раз оценить уровень ее интеллекта и особенности характера. Будучи гораздо умнее своих сверстников, Мона и на этот раз удивила профессора своими оригинальными ответами. Ее создатель, Лаэрт Ридо, всеми силами пытавшийся придать своему лицу веселое выражение заметно нервничал. - От авторитетного мнения Кройца зависит сейчас слишком многое и прежде всего признание коллегами моего проекта, моих заслуг, - волновался он. И не взгляни Мона в эту минуту на Лаэрта более пристально возможно их с Марком судьбы сложились бы совсем иначе. - Он чем-то недоволен… Постукивает нервно ногой, видимо что-то не так… Он ненавидит Кройца, это ясно... Но, как он относится ко мне, вот в чем вопрос… - Мона пронзала Лаэрта взглядом, до тех пор пока не проникла в самые потаенные уголки его души. - Его отношение ко мне слишком противоречиво: с одной стороны любит и гордится, с другой… Похоже, стыдится меня... То есть не меня, а моей внешности… - размышляла Мона, опустив наконец глазки, и пытаясь справиться с охватившем ее гневом. Даже в таком нежном возрасте от нее не укрылось истинное отношение Лаэрта к ней и к профессору. Лаэрту не смотря ни на что очень хотелось гордиться своим созданием, он по своему упрямо любил своенравную карлицу, баловал ее и называл своей маленькой Принцессой. - Жаль, ах как жаль, что внешность Моны не дотягивает до голливудских стандартов… Видимо кто-то специально мне навредил… Доступ к генетическому материалу был только у нашей группы… И… Естественно у Кройца - тут подозрительность Лаэрта зашла в тупик, он вдруг вспомнил, что в единственно возможный для подлога момент Эдгар отсутствовал. В конце концов Лаэрту пришлось придти к естественно напрашивающейся мысли: - Кажется, я сам допустил незначительную ошибку, - хмурился расстроенный ученый, с трудом припоминая одну из ночных увеселительных прогулок, результатом которой явилась сильная головная боль и опрометчивое решение. Не посоветовавшись ни с кем, Лаэрт Ридо отважился усложнить генетический код. Предчувствие, что она очень скоро покинет ставшие родными стены центра, явственно промелькнуло в сознании юной Принцессы. Она поочередно вглядывалась в хорошо знакомые лица ученых и лаборантов. Особенно пристально Мона смотрела на Эдгара Кройца, словно хотела навсегда сохранить в памяти его волевое лицо, массивную фигуру и удивительные, полные жизни, опушенные густыми черными ресницами зеленые глаза. - Прежде чем я покину их, мне бы хотелось чтобы они получше запомнили меня. Запомнили навсегда. С хорошей стороны мне редко удается проявить себя, попробую произвести впечатление повернувшись к ним иной своей стороной. Мона не придумала ничего лучше, чем подбежать к Эдгару Кройцу и больно укусить его за палец. Поступок с точки зрения присутствующих шокирующий и необъяснимый. Заметив, что она пытается проскользнуть под столом незамеченной, Лаэрт окликнул ее по имени и протянул руку пытаясь поймать, но шустрая малышка ловко увернулась и спряталась за спину Эльзы, лаборантки проводившей с ней большую часть своего рабочего времени. Эльза смотрела на Мону с жалостью, а сидящая рядом с ней недолюбливающая ее Памелла, сморщив хорошенький носик, с явным пренебрежением. На следующий день Эдгар пригласил Лаэрта на ужин и без лишних предисловий высказал ему свое мнение: - Мне жаль, что твои надежды связанные с внешностью Моны не оправдались, но надеюсь утешением тебе служат уровень и коэффициент ее интеллектуального развития и как отмечалось ранее некоторые уникальные, не свойственные среднестатистическому человеку способности. Гнетущая пауза, последовавшая за этими словами, заставила Лаэрта насторожиться. - Меня волнует другое, ей без сомнения нравится идти на поводу у темной стороны сознания. Звериное начало в ней преобладает, я сожалею, что не настоял в свое время на закрытии твоего проекта. Признаюсь тебе, как другу, вчерашняя ее вольная шалость не только огорчила меня, но и заставила задуматься о ее будущем. Моне, и ее брату нужны дом, забота и ласка. - Ты хочешь, чтобы я увез малышей в Аванридо? - догадался Лаэрт. - Не только увез, но и нанял для них опытных преподавателей и добрую наставницу, способную окружить их искренним вниманием и душевным теплом. Идея Кройца пришлась Лаэрту по душе, он и сам неоднократно думал об этом. - Конечно, мои маленькие шалуны получат лучшие образование и воспитание, - бодро отвечал он Кройцу, а про себя подумал: - Если бы ты знал, как надоело мне трудиться в твоем центре! Как надоели мне твои длинные, напичканные научными терминами путанные рассуждения! А более всего мне надоел ты сам! Пройдет время, ты не однократно удивишься и будешь аплодировать моей гениальной малютке... Дай только срок! И за Лилию, и за себя я сумею тебе отомстить! Гордость и самолюбие Лаэрта страдали, множество бессонных ночей он чах над своим проектом, мечтая о восторгах, похвалах, признании и славе, не задумываясь над тем, что ему явно не хватает серьезной научной базы. Коллеги Лаэрта, люди глубокой образованности и ума, зная его больное самолюбие, не критиковали его, но мнительному Лаэрту повсюду чудились насмешки. А этого он допустить не мог. - Моя деятельность в центре занимает слишком много времени, не успею оглянуться, как вся жизнь пройдет. И все же настанет долгожданный час, месть осуществится, и самое приятное в ней то, что никому даже в голову не придет подозревать в похищении близнецов меня и Красинду. Поскорее бы очутиться подальше от Кройца! Видеть его больше не могу! Уверен, что Мона и Марк еще проявят себя, и тогда недоброжелатели узнают, что такое настоящие сверхъестественные способности моих малышей! Слава Господу, мои фирмы процветают, прибыль растет в геометрической прогрессии, а роскошная резиденция успешно достраивается, - думал Лаэрт старательно улыбаясь. Ежедневно терзаясь подобными мыслями, Лаэрт постепенно забросил свои смелые научные эксперименты и сосредоточился на единственной превратившейся в болезненную одержимость идее: отомстить бывшему сопернику. Вскоре после этой беседы, недостроенная, но с каждым днем приобретающая все более четкие и величественные очертания резиденция Лаэрта распахнула свои двери для его крохотных воспитанников. Радости Моны и Марка не было предела, когда новенький золотистый райлер стремительно взвился к облакам, унося их в прекрасный горный край, навстречу новой неведомой жизни. Месяц спустя после этого события загадочно исчезли сыновья Эдгара Кройца, трехмесячные Рауль и Рольф, а еще через восемь месяцев - Лаэрт Ридо, без видимой по мнению коллег причины, принял решение прекратить научные изыскания, покинул опостылевший ему центр генной инженерии и поселился в Аванридо.
